Медицинский портал

В 1920-30 годы Чехословакия стала одним из главных центров русской эмиграции, а Прага по праву стяжала славу «русского Оксфорда». О культурной и научной жизни русской эмиграции в Чехословакии написано множество книг и статей. При этом гораздо менее известна церковная жизнь русской эмиграции в Чехословакии. Портал «Богослов.Ru» публикует статью проректора Киевской духовной академии доцента Владимира Буреги, посвященную непростому вопросу о каноническом статусе русского эмигрантского прихода в Праге. Эта публикация тематически продолжает статью, посвященную «русской акции» Чехословацкого правительства.

До 1918 года Чешские земли (Чехия, Моравия и Силезия) входили в состав Австро-Венгрии, и потому господствующее положение здесь занимала Римско-Католическая Церковь. При этом с середины XIX века в годы наибольшего подъема чешского национального Возрождения среди чехов наблюдается определенный интерес к православию, как к религии большинства славянских народов. В 1870 году Санкт-Петербургский отдел Славянского благотворительного комитета взял в аренду на 30 лет храм святого Микулаша (святителя Николая) на Староместской площади в Праге. Договор об аренде был подписан в Праге 26 июля 1870 года. От имени Славянского комитета договор подписал П. А. Голенищев-Кутузов[1].

Храм святого Микулаша был заложен еще в XIII веке. В 1732-1735 годах он был полностью перестроен по проекту архитектора К. И. Динценгофера, одного из самых прославленных мастеров пражского барокко. В конце XVIII века храм был закрыт и с тех пор использовался как склад[2]. В 1874 году состоялось освящение храма по православному чину, после чего здесь регулярно совершались православные богослужения, хотя и с некоторыми ограничениями (запрещалось вывешивать на стенах храма объявления о времени богослужения и совершать на площади крестные ходы). Никольская церковь была тогда единственным православным храмом в столице Чехии[3]. Сюда для служения направлялись русские священники. Хотя с точки зрения Святейшего Синода пражская община являлась одним из зарубежных приходов, подчиненных Санкт-Петербургскому митрополиту, австрийские власти не признавали за пражским приходом статуса религиозной организации. Храм святого Николая официально был нанят частными лицами для их частных нужд.

После начала первой мировой войны австрийские власти начали преследование православных. Храм святого Микулаша в Праге был отнят у Православной Церкви и обращен в католический военный костел. Настоятель храма протоиерей Николай Рыжков был арестован, а в 1917 году приговорен к смертной казни по обвинению в шпионаже в пользу России. Однако, этот приговор не был приведен в исполнение. Отцу Николаю удалось вернуться в Россию. В 1920 году он скончался в Петрограде[4].

В годы войны богослужения и требы для православных жителей Чехии совершали румынские военные священники[5]. Таким образом, к моменту провозглашения независимой Чехословацкой республики (28 октября 1918 года) православных храмов в Праге не было.

Межвоенный период (1919-1938)

У нас нет точных данных о том, когда именно в Праге начали совершаться богослужения для русских беженцев. Известно лишь, что первым попечение об организации православных служб взял на себя Владимир Трифилиевич Рафальский, прибывший в Прагу в июле 1919 года в качестве официального представителя правительства Колчака[6]. Поначалу богослужения совершались нерегулярно, лишь по большим праздникам в различных наемных помещениях[7]. Когда на рубеже 1920-1921 годов количество русских беженцев в Праге заметно увеличилось, то появилась потребность в более регулярных службах и в создании постоянно действующего русского православного прихода. Процесс формирования прихода затянулся до августа 1923 года.

8 апреля (26 марта) 1921 года Священный Синод Русской Православной Церкви во главе со Святейшим Патриархом Тихоном назначил архиепископа Евлогия (Георгиевского) управляющим русскими православными церквами и приходами в Западной Европе (Указ № 423)[8]. С этого времени архиепископ (с 30.01.1922 — митрополит[9]) Евлогий занимался организацией приходской жизни русской эмиграции в Западной Европе. На Вербное воскресенье (24 апреля нового стиля) 1921 года по пути из Сремских Карловцев в Берлин он заехал в Прагу. По воспоминаниям самого владыки Евлогия в то время православные службы в столице Чехословакии «были так редки, что, например, в Вербное воскресенье Литургии не было»[10]. Утром в Великий Вторник владыка уехал в Берлин.

Сначала владыка Евлогий поручил исполнение пастырских обязанностей для русских беженцев в Праге чешскому православному священнику Алексию Ванеку. Соответствующий указ был издан 11 июня 1921 года[11]. Однако уже в августе в Прагу был назначен протоиерей Михаил Стельмашенко, до революции живший в Киеве. Осенью 1921 года отец Михаил при поддержке В. Т. Рафальского начал работу по организации русского прихода в соответствии с типовым Приходским уставом, принятым на Всероссийском Поместном Соборе в 1918 году[12]. Было проведено первое Приходское собрание и избран Совет Приходского попечительства, который должен был провести подготовку к созданию в Праге постоянно действующего прихода.

В августе 1921 года произошло и еще одно важное событие. В. Т. Рафальский обратился к Центральному комитету Чехословацкой Церкви[13] с просьбой дать согласие на регулярное совершение русских православных богослужений в храме святителя Николая в Праге. Эта просьба была рассмотрена 17 августа в заседании Пражского диоцезного совета Чехословацкой Церкви. Совет постановил позволить русским эмигрантам совершать свои богослужения в Никольском храме в воскресные дни с 7 до 9 часов утра, а по субботам и накануне праздников с 18 часов. В дни православных праздников, которые приходятся на будние дни, русская община могла совершать богослужение в более удобное время — с 10 до 12 часов дня. Перечень праздничных дней, в которые планировалось совершать православные службы, предлагалось представить Чехословацкой Церкви[14]. В соответствие с этим соглашением русские богослужения организовывались в Никольском храме в течение всего рассматриваемого периода. Так что хотя храм и не был официально передан в пользование русской общины, возможность совершать здесь православные богослужения сохранялась.

В марте 1922 года протоиерей Михаил Стельмашенко был переведен на должность настоятеля русского храма во Флоренции. Новым настоятелем в Прагу был назначен протоиерей Григорий Ломако. Он прибыл в Чехословакию лишь в июне 1922 года и вскоре отказался от исполнения здесь настоятельских обязанностей. Его преемником стал протоирей Георгий Спасский, который, хотя и числился главой Пражского прихода до августа 1923 года, но так и не смог приехать в Чехословакию. И лишь 30 августа 1923 года настоятелем прихода был назначен епископ Сергий (Королев), занимавший эту должность до конца второй мировой войны.

Владыка Сергий носил титул епископа Бельского и являлся викарием Холмской епархии. Однако в апреле 1922 года он был выслан из Польши за несогласие с идеей провозглашения автокефалии Польской Православной Церкви, и с тех пор проживал в Праге.

Таким образом, к концу лета 1923 года окончательно оформилась организационная структура русского прихода в Праге. Был избран Приходской совет и назначен настоятель, постоянно пребывавший в Праге. Следует отметить, что русские иерархи в эмиграции сохраняли свои титулы, несмотря на то, что проживали далеко от своих прежних епархий. Поэтому расхожее в литературе наименование владыки Сергия «епископом Пражским» с канонической точки зрения некорректно. Такого титула он никогда не носил.

Параллельно с русским приходом в Праге действовал и чешский православный приход. Его духовный руководитель архимандрит Савватий (Врабец) 4 марта 1923 года в Константинополе был рукоположен во архиепископа Пражского и всей Чехословакии. После архиерейской хиротонии владыки Савватия митрополит Евлогий направил письмо епископу Сергию (№ 286) с указаниями, как действовать в сложившейся ситуации. Русскому приходу в Праге предписывалось: 1) Приветствовать главу новой Церкви «и просить его благословения на беспрепятственное продолжение пастырского служения русского духовенства на территории Чехословацкой республики»; 2) Возносить за русскими богослужениями имя архиепископа Савватия после имени Святейшего Патриарха Тихона; 3) Оставаться в каноническом подчинении Русской Православной Церкви. Владыка Евлогий полагал, что отныне русские храмы в Чехословакии «являются метохами (подворьями — В.Б.)  автокефального Московского Патриархата, подобно существующим на тех же основаниях в России подворьям Восточных Патриархатов»[15].

20 марта в Пражский приход из Епархиального управления русских церквей в Западной Европе была направлена новая «форма возношения молений и поминовения церковной иерархии». Здесь предписывалось поминать за богослужением трех архиереев: на первом месте Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, на втором — архиепископа Савватия и на третьем — митрополита Евлогия[16].

В соответствии с определением Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей от 24 (11) октября 1924 года для Западно-Европейской митрополии было учреждено «викариатство с кафедрой в Праге, но без титула “Епископа Пражского”, в виду наличия в Праге православного Архиепископа, носящего титул Пражского Архиепископа». Синод определил «считать епископа Сергия Бельского первым викарием Западно-Европейской митрополии, а епископа Берлинского — вторым»[17]. Статус первого викария Западно-Европейского митрополичьего округа владыка Сергий сохранил и после прекращения общения между Карловацким Синодом и митрополитом Евлогием.

После создания Константинопольским Патриархатом Пражской Архиепископии (в марте 1923 года) возникла проблема канонического статуса русских общин. Как видно из цитированных документов, русские эмигранты в Чехословакии признали полномочия Пражского архиепископа Савватия, но войти в состав его епархии отказались. При этом сам владыка Савватий пытался при поддержке государственных органов включить всю православную диаспору в Чехословакии в свою каноническую юрисдикцию. Это привело к конфликту между архиепископом Савватием и русским приходом.

Чтобы урегулировать этот конфликт митрополит Евлогий неоднократно направлял письма в Константинополь — сначала Патриарху Мелетию IV, а позже и Патриарху Григорию VII. Он просил признать за русскими храмами в Чехословакии статус подворий Русской Православной Церкви, но Константинополь отказался это сделать. Первоиерархи Константинопольской Церкви полностью поддерживали архиепископа Савватия в его стремлении подчинить себе русскую диаспору и завладеть русским церковным имуществом в Чехословакии[18].

Напряженность во взаимоотношениях между русским приходом и чешской православной общиной в Праге сохранялась до 1926 года. Однако, несмотря на это, владыка Савватий совершал богослужения в Никольском храме в Праге вместе с русским духовенством, что порой лишь обостряло конфликт. На рубеже 1925-1926 годов ситуация изменилась. Главой чешской православной общины был избран епископ Горазд (Павлик). С этого времени архиепископ Савватий лишился государственной поддержки.

30 апреля 1926 года Совет старейшин (т.е. приходской совет) Чехословацкой Церкви при храме святого Николая в Праге принял постановление, в соответствии с которым архиепископ Савватий был лишен права совершать богослужения в этом храме. Исключительное право на совершение здесь православных служб было признано за русской общиной[19].

Какой отклик в русской колонии вызвали эти события, можно видеть в документам Приходского собрания, состоявшегося 29 мая 1927 года. В отчете о деятельности Приходского совета за 1926-27 годы А. М. Миркович сообщал: «Богослужения наши ограждены от насильственных вторжений и прихожанам дана возможность спокойно молиться в стенах родного храма св. Николая»[20].

Летом 1926 года стали складываться довольно тесные дружественные отношения между русским приходом и епископом Гораздом. При помощи владыки Горазда русскому приходу удалось получить в свое распоряжение часть конфискованного во время первой мировой войны русского церковного имущества, что позволило уже в 1926 году создать в Никольском храме постоянный придел в честь святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Приходу была передана и церковная библиотека. Книги были перенесены на хоры Никольского храма, составлен их каталог[21]. Вскоре прихожане получили возможность пользоваться этой библиотекой[22].

В свою очередь в июне 1926 года русский приход предоставил епископу Горазду возможность совершать богослужения в Успенском храме на Ольшанском кладбище. С 1927 года традиционными стали совместные служения здесь владыки Сергия и владыки Горазда в день Торжества Православия[23].

В 1926-1927 годах в русском зарубежье разгорелась церковная смута, в результате которой митрополит Евлогий разорвал связь с Карловацким Синодом. А в 1930 году произошел разрыв взаимоотношений между митрополитом Евлогием и заместителем Патриаршего местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским). Отказавшись дать подписку о лояльности советской власти, митрополит Евлогий обратился к суду Вселенского Патриарха. В начале 1931 года он посетил Константинополь, где встретился с Патриархом Фотием. 17 февраля 1931 года был издан Томос Вселенского Патриарха о временном переходе митрополита Евлогия с подчиненными ему приходами в юрисдикцию Константинопольского Патриархата[24].

Пражский приход в обоих случаях полностью поддержал митрополита Евлогия. 17 мая 1931 года в докладе общему собранию прихожан секретарь Приходского совета П. П. Кириев говорил: «Наш Пражский Приход по-прежнему твердо следует водительству своего Архипастыря, со всей прочей паствой признавая правильность всех его мероприятий, идущих на пользу нашей Зарубежной Русской Церкви… Митрополит Евлогий канонически стал в положение тяжущейся стороны в отношении церковной власти и до разрешения создавшегося положения будущим церковным собором нашей Русской Церкви, принял на себя тяжесть дальнейшего управления Западно-Европейскими православными русскими церквами»[25].

Таким образом, конфликт митрополита Евлогия с митрополитом Сергием не воспринимался в Праге как разрыв с Русской Церковью. Поэтому не удивительно, что в 1931-1936 годах перед началом ежегодных Приходских собраний в Праге традиционно возглашались многолетия Местоблюстителю Московского Патриаршего Престола митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). А 25 апреля 1937 года, когда было уже известно о смерти святителя Петра, очередное Приходское собрание открылось возглашением «Вечной памяти» почившему иерарху. После многолетий митрополиту Петру возглашались также многолетия митрополиту Евлогию. Характерно, что многолетия Константинопольскому Патриарху, судя по протоколам Приходских собраний, никогда не возглашались[26]. Лишь 5 апреля 1936 года в докладе Общему собранию секретарь Приходского совета П. П. Кириев отмечал, что 29 декабря 1935 года «в Бозе почил Святейший Вселенский патриарх Фотий, оказавший нашей Западно-Европейской Русской Церкви отеческое попечение тем, что принял ее под свое покровительство и этим обеспечил ей прочное церковное бытие. За это великое дело его отеческого милосердия к нам да будет ему наша вечная молитвенная, благодарная память»[27].

Характерно, что и взаимоотношения с Карловацким Синодом были далеки от категоричного разрыва. Акт личного примирения митрополитов Евлогия и Антония в мае 1934 года[28] был воспринят в Праге как восстановление единства в Русской Зарубежной Церкви. Поэтому не удивительно, что летом 1934 года в ходе торжеств  по поводу двадцатилетия Мармарош-Сигетского процесса, проходивших в Подкарпатской Руси, епископ Сергий сослужил с епископом Детройтским Виталием (Максименко), основателем Православной миссии в Словакии, состоявшим в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей. В том же 1934 году владыка Виталий был гостем Пражского прихода. Его торжественно принимали на Никольском подворье в Праге[29].

Таким образом, мы имеем основания утверждать, что с канонической точки зрения русский православный приход в Праге в период между первой и второй мировыми войнами всегда осознавал себя частью Русской Православной Церкви. И те потрясения, которые постигли русское церковное зарубежье во второй половине1920-х и в начале 1930-х годов не воспринимались в Праге как принципиальное изменение канонического статуса Западно-Европейского Митрополичьего округа. Именно по этой причине Томос Патриарха Фотия, изданный в 1931 году, не повлек за собой каких-то заметных перемен во взаимоотношениях между русским приходом в Праге и архиепископом Савватием, хотя с формальной точки зрения с 1931 года они имели одного канонического главу — Константинопольского Патриарха.

Русскому приходу в Праге удалось практически полностью миновать те потрясения, которые постигли русское церковное зарубежье в 1920-30-е годы, главным образом, благодаря мудрому пастырскому руководству владыки Сергия (Королева). Надо полагать, что незыблемое сохранение канонической связи с Западно-Европейским Митрополичьим округом не в последнюю очередь было обусловлено характером личных взаимоотношений митрополита Евлогия и епископа Сергия. Напомним, что именно под влиянием владыки Евлогия (тогда еще епископа Холмского) молодой выпускник Московской духовной академии Аркадий Королев поступил в братию Яблочинского монастыря в Польше. Здесь в 1907 году владыка Евлогий совершил над ним монашеский постриг и рукоположил его во иеромонаха. В 1914 году все тот же архиепископ Евлогий возвел отца Сергия (Королева) в сан архимандрита и назначил благочинным монастырей Холмской епархии[30]. Поэтому в течение всей своей жизни владыка Сергий относился к митрополиту Евлогию как к своему духовному отцу и считал своим долгом оставаться у него в послушании. С другой стороны, и митрополит Евлогий смотрел на владыку Сергия как на одного из наиболее верных своих соратников, на которого всегда можно положиться в трудную минуту.

Однако, оставаясь в каноническом подчинении у митрополита Евлогия, владыка Сергий старался вместе со своим Пражским приходом сохранять дружеские отношения и с представителями других церковных юрисдикций. Благодаря этому в Праге церковная жизнь русских эмигрантов протекала достаточно спокойно, без заметных потрясений.

И неудивительно, что владыка Евлогий считал Пражский приход одним из лучших приходов своей епархии и говорил, что «отдыхает мыслью на Пражском приходе». В 1933 году он писал владыке Сергию: «Пражский приход, под руководством вашего Высокопреосвященства являющийся одним из украшений нашей епархии по высоте своей церковно-общественной жизни, всегда утешает меня своим  единомыслием и добрыми ко мне чувствами»[31].

Такое положение русского прихода в Праге сохранялось вплоть до начала Второй мировой войны.

[1] Текст договора полностью опубликован в: Мальцев А. П., протоиерей. Православные церкви и русские учреждения за границей: Справочник с календарем на 1906 год. СПб., 1906. С. 470-472.

[2] Подробнее об истории храма см: Řehák Karel Lev, ThDr. Chrám i slovanské opatství u sv. Mikuláše na Starém Městě Pražském. Praha, 1896; Nový chrám vojenské posadký u sv. Mikuláše na  Starém Městě Pražském. Praha, 1916; Храм св. Микулаша. Прага, 1998.

[3] Подробнее см.: Русский православный храм Святых апостолов Петра и Павла в Карловых Варах: К 110-летию со дня освящения. Москва, 2007. С. 56-81.

[4] См.: Там же. С. 144-148.

[5] Grigorič V.Pravoslavná církev ve státě Československém. Praha, 1928. S. 49.

[6] Savický Ivan. Osudová setkaní. Češi v Rusku a Rusové v Čechách. 1914-1938. Praha, 1999. S. 141.

[7] Меморандум о русской православной церкви в Праге от 1.02.1923. Архив Епархиального управления православных русских церквей в Западной Европе, Париж (далее — АЕУ Париж). Папка «Прага 1921-1924».

[8] Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. М., 1994. С. 354-355.

[9] Евлогий (Георгиевский), митрУказ. соч. С. 367-368.

[10] Евлогий (Георгиевский), митрУказ. соч. С. 348.

[11] Указ от 11.06.1921 (Исх. № 44). АЕУП. Папка «Прага 1921-1924».

[12] Текст устава см. в: Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание определений и постановлений. Выпуск третий. Приложение к «Деяниям» второе. М., 1918.

[13] Чехословацкая Церковь — конфессия, созданная в 1920 году в результате выхода из состава Католической Церкви части духовенства и мирян. Подробнее см.: Бурега В. В. В поисках наследия Яна Гуса: к 90-летию Чехословацкой Гуситской Церкви.

[14] Письмо Центрального комитета Чехословацкой Церкви В. Т. Рафальскому от 23.09.1921 (č. 2816). Копия. Státní ústřední archiv, Ministerstvo školství a národní osvěty 1918-1945, karton 3910, č. 52044/1926.

[15] Письмо от 19.03.1923 (№ 286). АЕУ Париж. Папка «Прага 1921-1924».

[16] Письмо от 20.03.1923 (№ 288). АЕУ Париж. Папка «Прага 1921-1924».

[17] Церковные ведомости. 1924. № 23-24. См. также: Archív Ministerstva zahraničních věcí České republiky, sekce II, karton 68, složka «Pravoslavná církev ruská», č. 36009 – III – 1924.

[18] Подробнее см.: Бурега В. В. Взаимоотношения митрополита Евлогия (Георгиевского) с Константинопольским Патриархатом в первой половине 1920-х годов: К постановке проблемы // Церковно-исторический вестник. № 12-13. М., 2006. С. 67-77.

[19] Письмо Совета старейшин Чехословацкой Церкви при храме святого Микулаша в Праге русскому православному Приходскому совету от 30.04.1926 (č. 836/1926). Archív pravoslavné církve, Olomouc. Složka «Chrám v Praze».

[20] Краткий доклад Общему Приходскому Собранию № 7 … о деятельности Приходского Совета. 16(29).05.1927. АЕУ Париж. Папка «Прага 1926-1929».

[21] См. Опись церковному имуществу Святителя и Чудотворца Николая церкви города Праги в Чехословакии Западно-Европейского Митрополичьего Округа. Составлена в 1926 году. АЕУ Париж. Папка «Прага 1930-1932».

[22] Краткий доклад Общему Приходскому Собранию № 7 … о деятельности Приходского Совета. 16(29).05.1927. АЕУ Париж. Папка «Прага 1926-1929».

[23] Краткий доклад Общему Приходскому Собранию № 7 … о деятельности Приходского Совета. 16(29).05.1927. АЕУ Париж. Папка «Прага 1926-1929».

[24] Русский перевод Томоса см.: Евлогий (Георгиевский), митр. Указ. соч. С. 572-574.

[25] Доклад Общему Собранию (№ 12) членов русского православного прихода при церкви св. Николая в Праге 4/17 мая 1931 года о приходской жизни и деятельности Приходского Совета. АЕУ Париж. Папка «Прага 1930-1932».

[26] См. протоколы Приходских собраний в: АЕУ Париж. Папки «Прага 1930-1932», «Прага 1933-1937».

[27] Доклад Общему Собранию (№ 17) … 23 марта / 5 апреля 1936 года. АЕУ Париж. Папка «Прага 1933-1937».

[28] См.: Евлогий (Георгиевский), митр. Указ. соч. С. 576-577.

[29] Доклад Общему Собранию (№ 16) … 8/21 апреля 1935 года. АЕУ Париж. Папка «Прага 1933-1937».

[30] См.: Я возлюбил Вас… Архиепископ Пражский Сергий (Королев). Автобиография. Свидетельства современников. Духовное наследие. Составитель Алевтина Окунева. М., 2003. С. 19-20.

[31] Письмо митрополита Евлогия епископу Сергию от 9.03.1933 (№ 424). АЕУ Париж. Папка «Прага 1933-1937».